♪ the faint – desperate guys MARTIN GÖRAN LINDHOLM мартин йоран линдхольм ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦   ♦ дата рождения: 26.01.1985 место рождения: стокгольм, швеция род деятельности: главный редактор журнала "spy" ориентация: би семейное положение: официально женат состояние здоровья: "прекрасное" ____________________________________________________ внешность персонажа: martin wallström связь с игроком: legolegolegolas

В свете софитов кожа становится похожа на воск, а из-за излучаемого лампами тепла значительно ускоряется потоотделение. Не люблю появляться на телевидение, но пиар-менеджер настоял на этом интервью, да и сложно отказать, когда владелец канала – друг семьи. Девушка-гримерша поправляет скромный макияж на моем лице, нанося завершающие штрихи. Мягкий натуральный ворс кисточки очерчивает зону вокруг глаз: синие мешки, выдающие бессонные ночи, надежно закрашены. Смотрю на себя в зеркало. Гримерша – настоящая волшебница! С помощью магических кремов и красок она смогла омолодить меня минимум на 5 лет – даже не знаю, хорошо это или плохо: с одной стороны, я выгляжу еще лучше, чем обычно, а с другой – кто поверит, что в свои годы я могу быть крупным специалистом в издательском деле? Поворачиваюсь к гримерше, она улыбается во все 32 зуба и вскидывает большие пальцы вверх, расцениваю это, как хороший знак и снисходительно улыбаюсь ей в знак благодарности. Ну, что ж поехали.

Острые, как бритвы, стрелки на серых брюках Pal Zileri несколько заминаются, когда я присаживаюсь на диван перед телеведущей, которой выпала возможность допрашивать меня последующие пару часов. Часы от Tissot то и дело ненавязчиво выглядывают из-под двойного манжета рубашки, стоит мне только шевельнуть кистью руки. Не самый мой любимый аксессуар, м-да, но жене будет приятно их увидеть, когда она посмотрит выпуск в записи. Дорогая подарила их на мой 30-й день рождения (на корпусе – гравировка даты и слова любви). Более банального подарка она придумать не смогла.

Телевизионщики занимают свои места, и загорается красный маячок на камере, которая стоит напротив ведущей. Звучит песня из заставки шоу, и девушка толкает свою вступительную речь.   

– …Сегодня у нас в гостях, – она переводит на меня взгляд, – Мартин Линдхольм, новоиспеченный главный редактор журнала SPY. Здравствуйте, Мартин!

Она здоровается (хоть мы и виделись сегодня минимум трижды, но для вас, уважаемые телезрители, мы только встретились) и делает паузу. Наверное, по сценарию передачи после этого мне полагается что-то сказать. Я копирую ее доброжелательное улыбку и повторяю приветствие, вежливо кивнув. Она продолжает:

– Мартин, Вы родились в Швеции, но сейчас возглавляете крупное англоязычное издание, не возникало ли у вас проблем с преодолением языкового барьера?

Она задет вопрос, не отводя от меня взгляда и сидя вполоборота к камере. Теперь объектив наезжает на меня. Сложно вести непринуждённую беседу, когда тебе в лицо тыкается огромный металлический глаз. 

– Нет, не было никакого барьера, а если и был, то я его не заметил, – пытаюсь шутить (ведущая скалит зубы) и не смотреть в камеру. – Когда мне исполнилось 6, родители отдали меня в специализированную школу с уклоном в английский язык, а с 13 лет я учился в школе-пансионате для мальчиков в Лондоне. Думаю, можно сказать, что английский я знаю даже лучше родного шведского.

Ведущая перестает улыбаться. Ее красивые большие голубые глаза распахиваются в изумление. Наверное, она была отличницей в Академии Искусств, раз каждый день делает вид, что ей не насрать на судьбы незнакомых (зато известных публике) людей.
– Неужели вы совсем не скучаете по родине?
– Разумеется, скучаю, особенно по родным. Свой отпуск я провожу дома, ну и еще обязательно езжу на горнолыжные курорты.

Первая ложь (5 лет брака научат врать кого угодно). Я не скучаю по Швеции и никогда бы не вернулся туда на ПМЖ, если бы выпала такая возможность. Наши отношения с родителями мягко говоря натянутые, как и с сестрой, поэтому поводов ездить домой у меня тоже нет. Мои родители не милые и не добрые старички, они настоящие белые акулы с рядами острых зубов. Им чужды проявления чувств, зато они быстро сплываются на запах свежей крови – благодаря этому родители 40 лет успешно держались на плаву в скандинавском секторе мирового финансового океана и обеспечили себе безбедную старость (но не своим детям). Из-за страха стать похожим на родителей, я отказался от образования финансиста, но очевидно где-то просчитался и сейчас, подходя утром к зеркалу, вижу портрет своего отца в молодости – разочарованного в людях и отравленного тщеславием неврастеника.   

– Кстати, о лыжах, – ведущая прерывает внезапно нахлынувший на меня поток воспоминаний, чтобы затем обрушить его с новой силой. – Вы были чемпионом юношеской лиги Швеции по прыжкам с трамплина, а так же участвовали в студенческих соревнованиях…
– Да, и до сих пор катаюсь, но уже далеко не как профессионал. Работа отнимает у меня много сил и времени, иногда у меня даже нет возможности заехать домой поспать.
– Ваша жена, наверное, ревнует?
– Может и ревнует, но не подаёт виду. Мы обходимся без битья посуды и скандалов. Другим женщинам невозможно с ней конкурировать, - лукаво улыбаюсь.

Это правда. Отчасти. Моя жена недосягаема, ее нельзя сравнивать с прочими особыми прекрасного пола. У ее есть деньги. Очень много денег. Я завишу от нее. Вернее – от ее отца и его связей. Мы с женой познакомились на шумной пьяной вечеринке в Оксфорде, я оканчивал последний курс, а она была на 2 года младше. Я не знал о ее известном происхождении и позволил себе немного пофлиртовать. Тогда дальше безобидной шутки дело не зашло – подготовка к выпускным экзаменам отнимала все время, некогда было думать о девчонках. Спустя два года мы встретились в редакции, где я растрачивал свой выдающийся писательский талант, работая штатным корреспондентом, а она – зашла выпить кофе со своей лучшей подругой – моей непосредственной начальницей. Мы мило поболтали, она рассказала об учебе, а потом мой коллега, наблюдавший за нами со стороны, задал резонный, по его мнению, вопрос: почему я не говорил, что являюсь закадычной подружкой дочери одного из самых богатых людей Европы. Боже, если я знал, что ее фамилия Моррис, и она приходится не просто тёзкой, а кровной дочерью того самого Вильгельма Морриса, которому принадлежит и газета, в которой я работал, и половина британского телевидения (не говоря уже о радиостанция), я бы уже 2 года как был бы на ней женат. И да, я понимаю, как это выглядит со стороны: использовать наивную глупышку, играть с ее чувствами – мне должно быть стыдно. Но, увы, я всегда был слишком амбициозен и предпочитал рациональные методы достижения своих целей, чтобы переживать из-за чужих чувств. Внешне она была весьма недурна собой (хотя с таким отцом она могла быть и обезьяной – парней бы вокруг нее все равно не убавилось) и, как все ее сверстницы независимо от социального положения, грезила об одном – настоящей любви. Я просто дал ей то, что она хотела, а еще через 2 года мы поженились. Ее нисколько не смущало то, что я был экономически беден по сравнению с парнями, которых советовал ей отец. С тех пор мы живем вместе вот уже 5 лет. У нас были и хорошие, и плохие моменты. Счастливы ли мы вместе? Вполне. Комфортно ли нам вместе? Да. Любил ли я ее когда-нибудь? Совершенно точно, нет. А она меня? Не знаю.

Почти год назад у нее случился выкидыш. Второй выкидыш за 5 лет. По правде сказать, во время первой беременности я уговорил ее сделать аборт. Она согласилась и добавила, что пойдет на это только ради меня. Я ненавижу своего отца, я ненавижу себя, я не хочу ненавидеть еще и своего сына, который рано или поздно станет моей копией моего отца. Я от всего сердца благодарен жене за понимание. Благодарность – это единственное искреннее чувство, которое я испытываю, глядя в ее наполненные слезами глаза...

Во время второй беременности врач сказал нам, что ребенок родиться недоразвитым и вероятность, что он сможет дожить до 3-х лет, слишком мала. В тот момент я испытал облегчение, будто камень с души упал. Не нужно было уговаривать ее делать повторный аборт – она сама его предложила. После второго аборта наши отношения охладели: незнакомые люди порой относят друг к другу с большей теплотой, чем мы после 5 лет брака, но на публики мы неизменно корчим идеальную семейную пару.                           

– Удивительно, что новый редактор «Spy» не любит скандалы и не был в них замечен, но все еще впереди, - ведущая говорит быстро, не давая мне возразить. - Вот ваша предшественница их обожала! При ней контент журнала состоял на 80% из сплетен, а остальные 20 была реклама. Итак, вы намерены очистить репутацию «Шпиона», Мартин?

Вопрос, на который я просто не могу ответить «нет». Конечно, собираюсь. Более того – теперь на мне висит ответственной в виде нескольких исков от известных личностей, который якобы оклеветал мой журнал. Начатые судебные дела – свинья, которую подкинул мой тесть. У Нового Видения* лучший штат адвокатов, но отец моей жены запрети им вмешиваться в дела «Шпиона», даже если журналу будет грозить банкротство. Ему интересно проверить, на что я способен без его помощи. Я же воспринимаю мое назначение в эту тухлую желтую газетку в Богом забытом Кардиффе, как вызов. Мой тесть тот еще мудак. Первые несколько лет нашей совместной жизни с его дочерью, он всеми способами пытался от меня избавиться: натравливал проституток, звал в бар, где отчаянно пытался споить и предъявить жене неоспоримые доказательства моей невменяемости, подкидывал наркотики – в общем, был нечестным игроком. Я достойно держался, и в итоге ему пришлось отступить с этими нелепыми потугами меня скомпрометировать. Н-да, с таким тестем не соскучишься. Но, знаете, как сложно жить с нелюбимой женщиной и хранить супружескую верность! Я честно пытался, но не преуспел в этом деле. Их, молоденьких лондонских моделей, было немного и в основном все заканчивалось с наступление утра. Парни, девушки – для меня это не имело значение, главное – скорее получить то, чего всем нам не хватает – крохотную порцию любви. Люди, обделенные в детстве родительским внимаем, меня поймут. Очередная потеря ребенка сказалась не только на жене, но и на мне: наплевав на всякую осторожность, я бессовестно украл приглянувшегося парнишку из кофейни рядом с работой и тащу в туалет того же офисного здания. Его мягкие губы и умелый язык оправдали мои ожидания, даруя несколько драгоценных минут полного забытья. Черт, так классно мне еще никто не сосал… Как выяснялось позже, парня зовут Эллиот, и, помимо минета, у него есть куча других талантов: например, он варит отличный кофе и сногсшибательно прогибается в пояснице во время секса. От одного воспоминания о Элли, становится неудобно сидеть и приходится закинуть ногу на ногу. Благо, режиссер машет руками, давая операторам команду прекратить съемку. Технические неполадки – впервые так вовремя. Нам с ведущей дают небольшой перерыв, которым я разумеется воспользуюсь, чтобы заглянуть в любимую кофейню…   

*NEW VISION, global media group. — международная холдинговая компания, владеющая несколькими периодическими изданиями (в т.ч. журналом «Шпион»), теле- и радио- каналами. С 2003 года ее исполнительным директором является тесть Мартина, сэр Вильгельм Д. Моррис.   

illya kuryakin
илья николаевич курякин
[the man from u.n.c.l.e. ♦ агенты а.н.к.л.]

у секретов хорошего шпиона есть свои секреты

louna – дорога бойца

[armie hammer]

▿ ▿ ▿ ▿
«человечество вообще изменяется куда меньше, чем думает. оно как море: на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ — и налицо неизменность важнейших человеческих чувств»

▿ ▿ ▿ ▿
«человек может быть сильным ровно настолько, насколько хочет этого»

› legolegolegolas

клочок из истории. Дорога казалась бесконечной, а дом в ее конце – заброшенным и мерзким. Одноэтажная постройка, заставшая наверное еще гражданскую войну, покосилась на один бок и неприветливо смотрела на подъезжающую машину темными пустыми окнами. Вокруг – нет ни единого фонарика. Кромешная темнота. Оно и неудивительно – вокруг лес, а до ближайшего поселение необходимо несколько часов ехать на машине. Буквально вышвырнув пленника на ступеньки, Малыш загнал недофургон в небольшой сарай, служивший амбаром прежним владельцам. Кем были люди, которые раньше жили в этой развалюхе посреди леса, я не интересовался, но скорее всего они давно обрели покой на том Свете – в отличие от Джейсона, который вновь начал приходить в себя и подавать признаки жизни. Не так быстро, парень. Пока он не сообразил, какого черта здесь происходит и не начал оказывать сопротивление, как щенка хватаю его за ворот рубахи и тащу к люку, ведущему в подвал. Он спотыкается и путается в собственных ногах, но мне насрать. Единственное, чего я сейчас хочу, это хорошенько приложиться к бутылке водки,  завалиться в кровать и забыть о этом вечера, как о дурном сне. Вот только хрен мне. В доме пиздец темно, а где находится выключатель – не имею представления. Вообще, я сильно сомневаюсь, что в этом доме вообще есть электричество. Как Малыш думает, я буду искать без фонарика ночью дверь в полу? Один недостаток плана обнаруживается за другим, но вдруг перед моим носом раздается громкий шорох, и клочок рубашки Джейсон исчезает из моей руки. К-к-куда он делся? Неужели он смог сбежать? Так просто? Если это так, то меня сначала убьет Малыш, а потом еще Федералы поржут над могилой самого неудачливого похитителя в мире. Делаю шаг вперед и понимаю, что стаю на краю перед зияющей бездной. Малыш не закрыл люк после нашего последнего визита перед похищением, и Джейсон в него провалился. Еще бы один шаг – и я бы последовал за ним. Никуда Джейсон не сбегал, а просто провалился. Меня распирает дикий хохот от осознания произошедшего, как во время ебаного прихода. Ели сдержав себя в руках, я наконец догадался посветить фонариком на айфоне Джеса в дырку. Вон он, растянулся на полу, красавчик. Пока падал, небось собрал головой все ступеньки, но, кажется, все еще дышит. Главное – чтобы шею не свернул, иначе плакал наш выкуп и мечты о красивой жизни. Спускаться и проверять у Джейсона пульс нет желания, но тем не менее я, осторожно пригнувшись, лезу в этот чертов подвал. Взгляд пристально следит за светлым кругом от фонарика. Сейчас мной движет вовсе не беспокойство за самочувствие пленника, нет. Я переживаю только о себе, ведь там внизу на цементном полу распластался мой единственный шанс вернуться к нормальной полноценной жизни. Знал бы он, как я дорого ценю его жизнь, он бы не развалился на полу и не пускал бы кровавые сопли из разбитого носа. Чудно. Дышит. Хоть все признаки налицо, лишний раз проверить реакцию парнишки не помешает: носок ботинка нащупывает мягкий живот и жмет на него. Вот так, Джейсон, хрипи громче, жуй собственный галстук. Свечу на него фонариком, разглядывая ссадины в деталях. Агрессивный свет режет ему глаза, я прекрасно об этом знаю. - Какой же ты сейчас мерзкий, Джейсон… – говорю тихо, сочувственно (и не без издевки) качаю головой. –  Отвратительно смотреть. В подтверждение своих слов громко харкаю и плюю на пол. Сгусток слюны приземляется в паре сантиметров от головы Джейсона, но он сейчас слишком занят, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Наконец мне надоедает пялиться на этого червя, и я убираю ногу. Пора уже выбираться отсюда. Встряхнув Джейсона за плечи и протащив по полу, метким броском кидаю его тушку на заботливо подстеленный матрас. Хоть в темноте этого и не видно, но на него натянута ветхая пожелтевшая от времени простыня и в углу даже лежит худая подушка – все же лучше, чем ничего, правда? Мы с Малышом заранее позаботились о комфорте нашего богатенького Буратино. Не 7-ми звездочный отель в Монако, конечно, но теперешнее положение Джейсона не позволяет ему выбирать. Пока пленник не выкинул какую-нибудь хрень, спешу скорее свалить из этого подвала. От узких, покрытых мхом и никогда не просыхающими черными подтеками, стен не по себе даже мне, здоровому мужику, владеющим ситуацией, Джейсон же от вида этого подвала начнет звать мамочку. Чем громче он будет кричать, тем лучше. У Джейса впереди целая ночь, чтобы проспаться и до конца осознать безысходность положения, в котором он оказался. Знаете, это как с пациентом, которому говорят, что он болен раком. Сначала пациент отрицает, потом пытается найти выход, но в конце концов принимает факт того, что его дни сочтены, и впадает в апатию. Так вот, нам нужно сбить спесь с пленника, чтобы он понял серьезность наших намерений, и… сделать всего один звонок. Будет ли внезапное исчезновение сынули неожиданностью для папочки и мамочки? Скорее всего, нет. Все знаю Джейсона, как отвязного тусовщика, так что если он пропадет на пару дней, его никто не станет искать. Скорее всего они решат, что он ушел в запой или нашел новую подружку, завис на ее хате и потерял счет времени. Вот если его не будет месяц – они точно забью в колокола. Но тут возникает проблема - у нас с Малышом нет столько времени. Поэтому завтра (в крайнем случаи послезавтра) мы позвоним его родителям и объявим о своих намерениях. Перед тем, как захлопнуть тяжелую крышку люка, оборачиваюсь в темноту и не могу не позволить себе маленькую слабость – злорадную улыбочку.